Принцесса - Страница 75

"Только через мой труп! — подумала Таня и тут же поправила самое себя:

— Через ее труп!" Но она ни за что не должна показать, что догадывается об их связи. Ни в коем случае нельзя показывать свою ревность Штефану. Поэтому она и слова не скажет. И Таня молча кивнула головой.

Алисия вынуждена была ответить ей глубоким поклоном — ведь перед ней королевская особа, в конце концов, — что она и сделала, поджав губы. Правда, Таня не почувствовала удовлетворения от этого.

— Прошу прощения, ваше высочество! — проговорила Алисия, притворившись удивленной. — Я и не заметила, что вы стоите рядом.

Лгунья! Наверняка видела из окна, как они приехали! А ее английский для кого? Не только для Штефана! Но Таня не удостоила рыжую ответом, чтобы не выдать себя. Вместо этого она одарила Штефана самой презрительной улыбкой, на какую была только способна.

До него наконец дошла "двусмысленность ситуации, и он по крайней мере убрал руку с талии Алисии. Хмуро глянул на нее, понимая теперь, что та слишком многое себе позволила, превратив приветствие своего короля в постыдное зрелище на глазах невесты.

Штефан все-таки вел себя более прилично. Видимо, решил сдержаться до свадьбы. На что он рассчитывает? Что Таня не узнает о его любовнице? Или закроет глаза на все его амуры? И потом, неужели он и правда хочет приставить эту рыжую девку — Таня обозвала ее так с особым удовольствием — к жене и королеве? Свою любовницу, надо же! Ну и дела творятся в этой Кардинии! Таня даже уезжать из Данцига не захотела.

Штефан же пребывал в этот момент в смятении. Он оставил здесь Алисию, пообещав ей, что вернется именно к ней. Тогда у него и в мыслях не было дать ей отставку, бросить ее ради другой женщины, а особенно ради той, на которой он вынужден был жениться. Пусть его союз с незнакомой невестой будет только называться браком, сердце его принадлежит Алисии, но все это Штефан говорил себе перед отъездом.

Разве мог он представить, что увлечется Таней, причем сразу и неотвратимо, с первой минуты, как встретил ее в таверне, хотя она была тогда действительно замарашкой. Пленившись ее красотой, он погиб: с одной стороны, влюбился в нее до умопомрачения, а с другой — страдал от приступов самоедства. Он жаждал ответного чувства со стороны Тани, но его не было. Кроме того, его мучила мысль о ее опытности и искушенности в любви, он не мог не думать о тех мужчинах, которым она продавала свое тело. Но несмотря на эти муки, он уже не мог с собой ничего поделать.

Штефан знает, чего хочет, и Таня, чувствуя это, постоянно дразнит его. Для нее это просто игра, а он никогда в жизни не испытывал ничего подобного. Покой он потерял давно; только во время путешествия, когда не видел ее, страсти и мучения поутихли. Теперь все всколыхнулось вновь… А может, сказать ей все-таки, что без нее жизни ему нет и что он любит ее безумно?

Любит? Да, он совсем обезумел от любви. «Господи, — подумал в отчаянии Штефан. — Какой я болван!»

Глава 37

Обед обернулся для Штефана настоящим мучением, горькие мысли одолевали его. С Алисией ему так и не удалось остаться с глазу на глаз, да он толком и не представлял, что сказать ей. С одной стороны, она была всегда для него самой желанной женщиной и терять ее вовсе не хотелось. С другой — он не испытывал уже к ней никаких чувств.

Все могло измениться, но лишь в том случае, если бы он перестал страдать от любви к Тане. Однако Алисия не относилась к тем, кто будет спокойно дожидаться, пока ее возлюбленный остынет к другой женщине. Даже просить ее об этом нечего. Но дать ей отставку — значит нарушить свое обещание хранить ей верность. Чем больше он думал обо всем этом, тем быстрее рос клубок противоречий, и Штефан совсем растерялся, что было на него отнюдь не похоже.

Но по-настоящему он разволновался, когда Алисия предложила Тане проводить ее в отведенные ей апартаменты Та с подозрительной кротостью позволила себя увести. Штефан просто заметался по столовой, представив этих двух женщин вдвоем: одна привыкла отстаивать свои права с помощью холодного оружия, которого, у нее, слава Богу, пока нет, другая не привыкла сдаваться без боя и добровольно отдавать то, что считает своим, в данном случае Алисия полагала, что Штефан принадлежит ей. Нетрудно представить, что может случиться там, наверху! Но ничего не произошло, и это раздосадовало Штефана еще больше.

Он стал разыскивать посыльного от Шандора, который, по заверению Алисии, хотел его видеть, но слуги нигде не было видно. Штефан рассердился еще больше, потому что приготовил послание отцу и хотел передать его с нарочным. Скорее всего посыльный только удостоверился, что Штефан вернулся, и умчался с этой вестью в Кардинию, даже не повидав принцессу, о которой Шандор мечтал узнать.

А что же он, Штефан, скажет отцу о Тане? Всю правду или только часть правды?

Шандору будет неприятно узнать о том, какие лишения претерпела принцесса, какое «воспитание» она получила в далекой стране. Штефан сам мысленно винил отца за непредусмотрительность. Как можно было отправить младенца только с одним-единственным сопровождающим и без охраны! Неужели нельзя было предвидеть самые неожиданные происшествия? Что, в сущности и случилось. Но Штефан не станет упрекать отца в этом. Шандор и без того будет винить себя, если узнает о злоключениях бедной девушки. И нельзя не скрыть от него то положение, в котором оказалась Таня в далекой стране. Как же быть? Штефан никогда не лгал отцу. Невыносимо даже думать, что придется это делать, да еще ради женщины…

Вполне естественно, что, растравляя себя неприятными и беспокойными мыслями, Штефан постепенно дошел до той степени раздражения, когда уже был готов взорваться из-за любой мелочи. Но тут ему пришло в голову, что после долгого воздержания во время плавания через океан он вполне может позволить себе сегодня ночью немного расслабиться. Таня, кажется, будет не против… Как же иначе понять ее поведение сегодня в каюте и позднее в карете? Он ожидал, что она изменится за это время, но чтобы настолько? Вспомнить хотя бы этот разговор… Но как понимать перепады ее настроения, неожиданную сдержанность после красноречивых взглядов и лукавых вопросов? Если она действительно хочет завоевать его сердце, то могла бы быть более последовательной, объясниться, в конце концов. Штефан просто уверен, что у Тани что-то на уме, но что?